Леонид Андреев

Все верят в чудеса. Одни - постоянно. Другие - когда оно особенно нужно. Иногда чудо совсем не похоже на то, чего мы ожидаем. А порой оно случается тогда, когда о нём даже не просили... Временами чудеса совершают люди. Но и высшие силы, бывает, преподносят нечто удивительное. "Глубина" дарит вам ещё одно - новое погружение под конец года! Задрайте люки, наденьте наушники и помните - в жизни всегда есть место чуду!

Леонид Андреев был ярким писателем Серебряного века, который страдал от нищеты и голода в молодости. Его произведения отражают все страдания, которые он пережил. В своих рассказах он создает ужасных персонажей, заменяющих монстров - обычные люди, которые могут быть страшнее любого монстра. В этой книге собраны произведения, в которых герои становятся заложниками судьбы и страдают от ненависти, гнева и беспомощности. В этих рассказах важными темами являются жизнь и смерть, психология и...

Это история о странных и ужасных военных кошмарах, которые так сильно влияют на людей, что они начинают материализовываться и мучить других людей, даже после возвращения с фронта. Эти кошмары постепенно захватывают души людей, сводя их с ума и причиняя им страдания.

Пьеса "Чёрные маски" - это очередной сложный драматический шедевр Леонида Андреева, отражающий его взгляд на мир. Маска, скрывающая тёмные стороны человеческой природы, играет центральную роль в этой работе. Основные темы пьесы - всепоглощающее метафизическое зло и бессилие перед ним, мир как театр абсурда. Это произведение заставляет читателя задуматься над этими важными темами. Леонид Андреев, известный как один из выдающихся писателей Серебряного века, является основателем русского...

Город огромен и угнетает всех, кто в нем находится. Люди здесь похожи друг на друга, словно капли воды, и занимаются своими делами непрерывно. Город похож на огромный механизм, который делает рабами не только людей, но и животных. Даже собаки здесь используются как упряжка, а умирающие звери в зоопарке издают пронзительные крики, осуждая городскую суету.

«В тот день с самого рассвета на улицах стоял странный, неподвижный туман. Он был легок и прозрачен, он не закрывал предметов, но все, что проходило сквозь него, окрашивалось в тревожный темно-желтый цвет, и свежий румянец женских щек, яркие пятна их нарядов проглядывали сквозь него, как сквозь черный вуаль: и темно и четко. К югу, где за пологом туч пряталось ноябрьское низкое солнце, небо было светло, светлее земли, а к северу оно спускалось широкой, ровно темнеющей завесой и у самой земли...

«Он сильно пил, потерял работу и знакомых и поселился в подвале вместе с ворами и проститутками, проживая последние вещи. У него было больное, бескровное тело, изношенное в работе, изъеденное страданиями и водкой, и смерть уже сторожила его, как хищная серая птица, слепая при солнечном свете и зоркая в черные ночи. Днем она пряталась в темных углах, а ночью бесшумно усаживалась у его изголовья и сидела долго, до самого рассвета, и была спокойна, терпелива и настойчива. Когда при первых...

«Временами Сашке хотелось перестать делать то, что называется жизнью: не умываться по утрам холодной водой, в которой плавают тоненькие пластинки льда, не ходить в гимназию, не слушать там, как все его ругают, и не испытывать боли в пояснице и во всем теле, когда мать ставит его на целый вечер на колени. Но так как ему было тринадцать лет и он не знал всех способов, какими люди перестают жить, когда захотят этого, то он продолжал ходить в гимназию и стоять на коленках, и ему казалось, что жизнь...

«Впервые увидел я Алешу при таких обстоятельствах. Был холодный ноябрьский день. Сильный северный ветер быстро гнал по небу низкие тучи, гудел в голых вершинах обнаженных деревьев, срывая оттуда последние желтые скрюченные листья, своим печальным видом напоминавшие дачников, которые никак не могут расстаться с летом и только под влиянием крайней необходимости покидают насиженное место. Тот же суровый и настойчивый ветер подгонял и меня, настолько увеличив мою нормальную способность к...

«Федор Юрасов, вор, трижды судившийся за кражи, собрался в гости к своей прежней любовнице, проститутке, жившей верст за семьдесят от Москвы. На вокзале он сидел в буфете I класса, ел пирожки и пил пиво, и ему прислуживал человек во фраке; а потом, когда все двинулись к вагонам, вмешался в толпу и как-то нечаянно, подчиняясь общему возбуждению, вытащил кошелек у соседа, пожилого господина. Денег у Юрасова было достаточно, даже много, и эта случайная, необдуманная кража могла только повредить...

Леонид Григорьевич Андреев, профессор МГУ, написал книгу "Философия существования. Военные воспоминания", где он рассказывает о своем опыте на фронте во время Великой Отечественной войны. Эти записки были окончены летом 1944 года и никогда больше не перерабатывались, поэтому они отражают не только ужасную правду войны, но и яркую личность автора, пытающегося осмыслить свой трагический опыт.

В огромном городе живут Петров, чиновник банка, и его знакомый, которого он иногда встречает в доме господ Василевских во время пасхального визита. Этот человек, с которым Петров знаком уже давно, неизвестен по имени и фамилии. Он никогда не встречался нигде еще, кроме как в этом огромном и непрекращающемся шумном городе.

Бедный студент получает работу репетитора в богатом семействе и переезжает в их уединенную усадьбу на берегу моря. Но помимо комфорта, он начинает ощущать неопределенную тревогу. Все здесь кажется странным — и природа, и люди, и традиции... И вскоре происходят события, которые не поддаются объяснению в рациональном мире.

Сумасшедших называют душевнобольными, а вся русская литература, не важно – поэзия то, или проза, – одержима изучением больных душ, со всеми их прекрасными порывами и отвратительными трещинами. Великие поэты и писатели сами переживали нервные срывы и психологические кризисы, а то и вовсе балансировали на грани безумия. Их жизненный опыт позволял довольно точно описать страдания человека, раздавленного тяжелыми мыслями, иссушенного страхами и тревогами, терзаемого внутренними противоречиями....

Можно сколько угодно спорить о том, что Хеллоуин – чуждый нам праздник и вообще странная традиция, но объективно существующую тягу людей к тому, чтобы испытать страх в легкой форме читая, слушая или смотря жуткие истории – никто не оспаривает. Давайте же используем Хеллоуин как повод, для того чтобы немного пощекотать себе нервы и заодно, посмотрим как в этом жанре высказались авторы разных культур и времен. Содержание: 01. Джоанна Парипински - Конец фитиля (чит. Иван Савоськин) 02. Эдгар...

Можно сколько угодно спорить о том, что Хеллоуин – чуждый нам праздник и вообще странная традиция, но объективно существующую тягу людей к тому, чтобы испытать страх в легкой форме читая, слушая или смотря жуткие истории – никто не оспаривает. Давайте же используем Хеллоуин как повод, для того чтобы немного пощекотать себе нервы и заодно, посмотрим как в этом жанре высказались авторы разных культур и времен. Содержание: 01. Джоанна Парипински - Конец фитиля (чит. Иван Савоськин) 02. Эдгар...

Представьте, если бы А. А. Башмачкин жил в начале ХХ века и имел неосторожность быть оригиналом, а именно — любить негритянок.

Представьте, если бы А. А. Башмачкин жил в начале ХХ века и имел неосторожность быть оригиналом, а именно — любить негритянок.