Егор Абозов

Алексей Николаевич Толстой «Егор Абозов». Роман, 1915 год. Читает Олег Новиков.
«Девятого сентября в трех столичных газетах появилось объявление:
„Вышла и поступила в продажу первая книга журнала „Дэлос“.
Сегодня при помещении редакции вернисаж.
Фонтанка, против Летнего сада“.
Объявление это с большим удовлетворением прочли три тысячи человек,
те три тысячи изысканных любителей красоты, которых секретарь редакции с точностью предугадал в Петрограде.
Заметки о «Дэлосе» появлялись еще с прошлой весны.
Многие ждали журнала, как ключа студеной воды в пустыне.

Князь, не дослушав, подошел к небольшой картине знаменитого художника Спицына.
Она изображала гуляющих вольно маркиз и хватающих их маркизов с курносыми и развращенными лицами.
– Что это? – громко спросил князь.
В дверь секретарской высунулось толстое лицо Спицына и тотчас скрылось.
Гнилоедов доложил:
– Это на сюжет эпохи Людовика Пятнадцатого. Вольное подражание Буше.
– Хорошо, – сказал князь, повернулся к печке, на которой висело странное произведение Белокопытова,
и все увидели, как на худом его лице дрогнули вдруг и мигнули веки несколько раз.

И тут только понял Гнилоедов и содержание картины и что сам сделал промах, повесив ее на виду. Белокопытов изобразил на лужку двух купальщиц; они вылезли из воды и делали что-то нехорошее;
за прудком из красной, какой не бывает, мельницы высовывались две рожи с подзорными трубками.
С боков на деревьях сидело по амуру, из облака вылетал третий амур и держал над всем этим венок.
Картина была написана явно на скандал.
– Странная штука, – проговорил князь.
В толпе хихикнули.
Гнилоедов зажмурился, понял, что погиб, и пробормотал, разводя руками:
– Мы это для курьеза повесили. Яркие краски, молодой автор. Вещь скорее для прихожей.
Я уже говорил ему, к чему здесь амур с венком?

Тогда из толпы отделился юноша, небольшого роста, в сюртуке и замшевом жилете.
Он рванул дверь в секретарскую и скрылся.
– Белокопытов, – сказали в толпе.»